• Главная
  • Карта сайта

Биология и природа вокруг нас ...

Главное меню

  • На главную
  • Гидросфера и атмосфера Земли
  • Функциональная асимметрия мозга
  • Строение клеток растений
  • Анатомия человека
  • Человек как биологический вид
  • Процесс антропогенеза
  • Естествознание в системе наук

Проблемы критерия «человек-животное»

Страница 2

Переведем это на язык зооморфологической систематики или таксономии. Внутри отряда приматов мы выделяем новое семейство: прямоходящих, но бессловесных высших приматов. В прежнем семействе Hominidae остается только один род - Homo, представленный единственным видом Homo sapiens. Его главное диагностическое отличие принимаем по Геккелю - «дар слова». На языке современной физиологической науки это значит: наличие второй сигнальной системы, следовательно, тех новообразований в коре головного мозга (прежде всего в верхней лобной доле), которые делают возможной эту вторую сигнальную систему. Напротив, новое выделенное семейство, которое называется «троглодитиды» (Troglodytidae), морфологически не специализировано, т. е. оно представлено многими формами. Что касается возможного названия «питекантропиды» (Pithecanthropidae от Pithecanthropus, предложенного Геккелем), то недостаток этого термина может быть в том, что выражение «обезьяночеловек» снова и снова порождает представление о форме, служащей всего лишь каналом между обезьяной и человеком или их смесью. В этом отношении гораздо лучше термин «Троглодитиды» (от Troglodytes, предложенного Линнеем), да и правило приоритета впервые предложившего названия будет в этом случае соблюдено. Диагностическим признаком, отличающим это семейство от филогенетически предшествующего ему семейства понгид (Pongidae - человекообразные обезьяны), служит прямохождение, т. е. двуногость, двурукость, - независимо от того, изготовляли они орудия или нет».

Вначале обращали внимание на объём мозга и по этому критерию судили, насколько близко к человеку современного вида стоит найденный вид. Научная мысль устремилась было еще более в этом направлении, когда выяснилось, что количество и глубина борозд не служит показателем эволюционно более высокого уровня мозга, Пытались выстроить восходящую линию гоминид по признаку объема (и тем самым веса) мозга, достаточно точно устанавливаемого на ископаемых останках по полости черепа. Однако заминка обнаружилась уже в том, что объем головного мозга у неандертальцев оказался не меньше, чем у Homo sapiens, а, скорее, в среднем несколько больше. Изучение работы мозга человека показало также, что в мыслительных и других высших функциях принимает участие лишь относительно малая часть составляющих его нервных клеток, полей и структур. Ставился даже вопрос: нужен ли в действительности человеку такой большой мозг, не атавизм ли это вроде аппендикса? Во всяком случае, чем дальше, тем яснее, что суть проблемы перехода от животного к человеку не в объеме, не в весе головного мозга как целого. Этот макромасштаб груб и неадекватен.

Другой аргумент отличия человека от его предковых форм из животного мира - это умение изготавливать и пользоваться орудиями. Но вот, «в 1999 г. в журнале «Nature» группа исследователей опубликовала данные, согласно которым уже поведение шимпанзе характеризуется чертами, которые можно назвать «культурой»: употребление некоторых «орудий труда», к примеру, не связано с особенностями окружающей среды и характерно только для данной популяции. При этом, шимпанзе ничуть не становятся людьми».

Более того, есть предположения, что сам механизм изготовления орудий относится не к разумной деятельности, а к имитативности, которая нарастает по мере усложнения живой материи. Что касается приматов, то их способности в этом отношении пользуются самой широкой известностью. Б. Ф. Поршнев предположил, что в мире архантропов и палеоантропов эта тенденция достигала мыслимого предела своего развития. Поршнев считал, что самым веским доказательством поразительного развития имитативного рефлекса в нижнем и среднем палеолите являются каменные орудия с их однотипностью, унифицированностью и огромным количеством, в котором они встречаются на некоторых стоянках. Что до предположения, что предки человека для обозначения разных их типов должны были пользоваться разными словами и, следовательно, речью, то Поршнев резонно предположил, что дело тут не в языковых изысках питекантропов и неандертальцев, а «в классифицирующем мышлении археолога»: «Сама систематика палеолитических орудий в истории археологической науки всегда была основана на различении не столько самой внешней формы этих предметов, сколько тех действий, которые были произведены с камнем. Посмотрите на археолога, анализирующего нижне- или среднепалеолитическую находку: он восстанавливает в уме, а нередко и движениями показывает последовательность и направление сколов и ударов – это и называется «читать камень». Для психолога это служит подтверждением, что в свое время стимулом при изготовлении служил не просто лишь зрительный образ каменного изделия, не просто готовый продукт-образец, тем более не вербальный образ этого предмета, для описания которого приходилось бы подыскивать слова, а для воплощения осуществлять верные манипуляции. Нет, эти камни свидетельствуют о трансляции от индивида к индивиду, особенно от взрослых к молоди именно имитируемых манипуляций, движений, комплексов действий, – разумеется, предметных движений, действий с кремнями, – который корректируются и в какой-то мере уже заменяются имитированием предмета».

Страницы: 1 2 3 4

Copyright © 2013 - Все права защищены