История развития вопроса
К середине ХХ века образ обезьяночеловека несколько потускнел. С одной стороны, возраст прямоходящих предков человека благодаря палеонтологическим исследованиям в Африке был доведен чуть ли не до двух миллионов лет. Очень может статься, что какие-то из этих странных существ (австралопитеков, т.е. «южных обезьян»), действительно изготовляли самые примитивные каменные орудия. Но мозг австралопитеков ничем существенно не отличался от мозга современных шимпанзе, и даже самые отъявленные материалисты соглашались, что человеком его считать нельзя. Но и христианская наука попала в двусмысленное положение. Признав факт эволюции тела предков человека, она подспудно, может быть, и не совсем осознанно, растянула акт Творения на многие сотни тысяч, - даже на миллионы, - лет. Из этого может последовать вывод о протяженности во времени акта одухотворения плоти.
Все сводилось — и сводится, — к двум позициям. Материалисты отрицают Творение, но не могут показать, как без вмешательства Творца возникли те качества, которые являются исключительным достоянием духа — речь и мышление. Однако христианская антропология, не отрицая телесной эволюции предков человека, не может ответить, где, как и когда была одухотворена плоть. Вместе с тем, обильно раскопанные археологами орудия труда и костные останки способны прямо-таки завораживать не то что атеиста, но и человека колеблющегося.
Однако стены казавшейся незыблемой эволюционной теории дали трещину еще в двадцатых годах. Выяснилось, что наследственность практически неизменна. Мутации, — в лучшем случае, — нейтральны. Обычно они гибельны для организма. Признаки, приобретенные организмом при жизни, не наследуются. Получается, что естественный отбор не мог быть двигателем эволюции. Но что, или лучше спросить — Кто, все же двигал ее? Ответ слишком известен .
Однако столь же бессмысленно было и отрицать сам факт эволюции. В 1942 году о. Пьер Тейяр де Шарден в своей работе «Христос эволюции» писал: «Происхождение человека эволюционным путем (мы берем термин «эволюция» в самом общем его понимании и в сугубо практической плоскости), его эволюционное происхождение, повторяю, для науки не представляет сегодня уже никаких сомнений. Да будет это хорошенько усвоено: вопрос уже улажен, так прочно улажен, что продолжение его обсуждения означало бы такую же пустую трату времени, как продолжение дискуссий о невозможности вращения Земли».
К тому времени уже полностью стала очевидна несостоятельность всех попыток материалистов свести дух к плоти. Несомненно, — человеческое тело было сотворено посредством эволюции. Но столь же несомненно, что дух, сознание, мышление и речь несводимы к рефлексам. Открытие эволюции ни в малейшей степени не противоречит факту Творения — протяженность во времени процесса создания телесной формы, одухотворенной впоследствии, могла быть сколь угодно долгой. Но разрыв, пропасть между телом и духом никуда не исчез. Но именно в этом пункте материализму и удалось одержать неожиданную победу. Его противники склонялись к тому, чтобы принять не только эволюцию тела, но и сознания. Творение было сведено к некоему разумному зерну, заложенному в череп едва ли не австралопитека и пошедшему впоследствии в рост. Попыткой подтвердить эту гипотезу не совсем обычным путем стал небезызвестный «пильдтаунский человек, названный также «эоантропом». Его «останки» были найдены в Суссексе в 1909-1912 годах; особое место среди них занимал череп, сконструированный, как выяснилось впоследствии, из черепной крышки современного человека и челюсти шимпанзе. Самое интересное, что в такой подделке тогда нуждались и эволюционисты, и их противники. Первым нужен был очередной этап эволюции, Вторым — подтверждение формулы «телом — обезьяна, умом — человек». Подделка была разоблачена только через пятьдесят лет. Переход от неодухотворенной материи к одухотворенной оказался растянут на многие сотни тысяч лет, что, в принципе, противоречит христианству. Значение Творения принижалось, да и единовременным актом оно перестало быть. Это было большой уступкой материализму. Таким образом, в кризисе оказались оба направления мысли — и материализм, и то, что принято называть идеализмом. Толчок, который мог бы привести к преодолению кризиса, был произведен в 1974 году.