История развития вопроса
Спустя некоторое время профессор анатомии из Лейпцига В.Гис не просто обнаружил, но и доказал с цифрами в руках другие подлоги Геккеля. Он писал, что у геккелевского эмбриона собаки лобная часть головы вышла ровно на 3.5 мм длиннее, чем у Бишофа (из книги которого, по утверждению Геккеля, был взят этот рисунок); у эмбриона же человека лобная часть укорочена против Эккера (автор, у которого Геккель позаимствовал другой рисунок) на 2 мм и в то же время вследствие сдвижения глаза сужена на 5 мм, зато хвост человеческого эмбриона поднимается вверх в 2 раза более своей оригинальной длины. И нелицеприятный вывод, что рисунки Геккеля отчасти в высшей степени неверны, отчасти прямо-таки выдуманы.
Научный мир быстро распознал подлог и не принял «открытие» Геккеля. Однако он нашел себе почитателей среди людей, не посвященных в тонкости эмбриологии и не имеющих возможности проверить его утверждения.
Чем же закончилась эта неприглядная история? Вначале Геккель ругался и поносил оппонентов. Потом свалил вину на художника, который выполнял иллюстрации. Наконец, под неопровержимыми фактами, он вынужден был признать подлог. 29 декабря 1908 года в газете «Volkzeitung» он опубликовал следующее «покаяние»: «Небольшая часть моих многочисленных фигур-эмбрионов, от 4 до 8 на 100, действительно подделаны, именно все те, где наблюдения, которыми я располагал, оказались неполными или слишком недостаточными для обоснования непрерывной цепи развития…», т.е. для подтверждения «биогенетического закона».
Можно было бы считать, что научная правда восторжествовала, однако в последующих изданиях своих «трудов» Геккель ничего не изменил. И именно в таком спекулятивном виде и дожил «биогенетический закон» до наших дней (кстати сказать, на Западе об этом «законе» давно уже никто не вспоминает, разве что - в качестве яркого примера научной недобросовестности и фальсификации).
Естественно, что сторонники традиционной точки зрения начали ответную атаку на эволюционизм, но он не очень-то уступил свои позиции: факты, казалось бы, были неопровержимы. Ископаемые останки живых организмов, расположенные в исторической, привязанной к геологическим напластованиям последовательности, со всей определённостью доказывали правоту Дарвина. Находки же неандертальских черепов в Анжис в Бельгии и в долине Неандерталь в Германии были столь же неопровержимым свидетельством происхождения человека от обезьяны. Вместо того чтобы спокойно проанализировать факты, христианская наука того времени начала отвергать их, — а это неблагодарное занятие. Однако те же факты позволили Фохту сделать заявление, что человек является не особенным каким-то созданием, сотворенным совершенно иначе, нежели остальные животные, а просто высшим продуктом прогрессивного отбора животных родичей, получившимся из ближайшей к нему группы животных. Таким образом, Фохт все же признавал человека высшим продуктом некоего процесса, что само по себе было серьезной, хоть и бессознательной, уступкой креационизму. Человек так или иначе оставался венцом Творения — пусть даже названного «неким процессом».
Однако эволюционизм побеждал. Вольно или невольно сложнейшая проблема происхождения разума свелась к анатомии, к эволюции телесных форм предков человека. Впрочем, это было вполне в духе царившего в умах естествоиспытателей XIX века позитивизма. Даже католические ученые, вроде о. А. Брейля, который для изучения палеолита сделал больше многих других, тоже исходили из навязанной материалистами логики. Все сошлись на том, что человеком можно считать существо, изготавливающее орудия.
Но если человек происходит от обезьяны, — должен быть переход, тот мостик, по которому материя живая, но не мыслящая перешла на берег разума. Даже у самых отчаянных материалистов никогда не возникало сомнений, что человек все же не обезьяна, и даже весьма. Именно эти соображения и заставили вывести на сцену обезьяночеловека. Окончательно обезьяночеловека в научное сознание внедрил Фохт и других материалистов, придерживавшихся эволюционной теории, состояла не в этом. Еще второй отец эволюционизма А. Уоллес того ключа, который открыл бы ему, какими ступенями он переходит от тех жизненных явлений, которые, в конце концов, оказываются только результатом движения частиц вещества, к тем, которые мы называем мыслью, перцепцией, сознанием. В 1871 г. британский анатом, католик по вероисповеданию Д. Майварт высказал предположение, что Господь вложил бессмертную душу в тело, созданное посредством эволюции.